Тыкоцин

«Городок-сказка», — так назвала его поэтесса Агнешка Осецка. Речь тут не только о красоте древнего города, но и о его богатой истории, где были и великие дела, и трагедии целых народов.

Рынок здесь таких размеров (185 м длиной), что его называют не рынком, а площадью Стефана Чарнецкого, которому в 1763 г. поставили памятник. Это был редкий пример подобной чести светскому лицу, да еще и на площади, что считалось делом небывалым.

Чем же так отличился этот киевский воевода, коронный гетман? Со шведами сражался с переменным успехом, зато оставался верным королю, и это выгодно отличало его от многих шляхтичей. Не трусил, был в плену у казаков Богдана Хмельницкого, но тут подоспело мирное соглашение, и воеводу отпустили (на свою голову: вскоре он взял реванш в сражении под Берестечком…) С врагами не церемонился, на Украине устроил террор и даже приказал осквернить останки Хмельницкого. Словом, одерживал победы, терпел поражения и умер, как и подобает воину, от ран. Перед смертью попрощался не только с товарищами по оружию, но и верным конем. Вот такой герой и стоит сейчас на главной площади Тыкоцина.

В 1659 г. король Ян Казимир подарил эти земли Чарнецкому. Тот, в свою очередь, отдал Тыкоцин с окрестными деревнями старшей дочери Александре, которая вышла замуж за Яна Клеменса Браницкого, отцовского соратника. Так Браницкие стали владельцами Тыкоцина.

Памятник Чарнецкому поставил его правнук, тоже Ян Браницкий, известный магнат, успевший далее побыть кандидатом в короли. Свое второе имя, данное при рождении — Казимир, он заменил на Клеменса, в честь заслуженного предка. Предок хоть и не самый знаменитый в роду, но, говорят, правнук усмотрел в его характере что-то свое. Именно этот Ян Браницкий — второй, которому тогда принадлежал город вместе с дюжиной других и 17 дворцами, и придал площади ее нынешний вид. Выглядеть она должна была, как и весь Тыкочин, роскошно, в духе барокко, подчеркивая достаток, величие и вкус хозяина. Очередной большой пожар помог хозяину расчистить место для своего сказочного городка.

Он же построил и костел Св. Троицы, к которому обращен памятник. Там можно увидеть портреты самого Браницкого и его жены Изабеллы, сестры будущего короля Польши Станислава Понятовского. Изображение мужа украшает храм с левой стороны от входа, потому что тут левая сторона предназначалась для мужчин, а портрет супруги, соответственно, справа. По поводу этих картин поляки вспоминают басню о двух художниках: один рисовал хорошие картины и был беден, другой — красивые, и был богат. Француз, который изобразил хозяйскую чету, видно, бедным не был, потому что, глядя на картины, невозможно понять, что Браницкий был старше жены на 41 год.

Рядом с костелом стоит еще один уникальный памятник старины, на нем написано «Алюминат» — так раньше называли дом военных ветеранов. Построенный в 1633 г., он был уже третьим в Польше, но до наших дней сохранился лишь этот. Ветераны, кстати, оставались в строю и вполне могли защищать свое жилище, что и доказали шведам во время потопа — так поляки называют то нашествие. После Первой мировой войны дом приспособили под приют для бедняков, а в наши дни устроили гостиницу для туристов и ресторан.

В числе здешних достопримечательностей — и синагога, которую прежде называли «первой в стране после краковской». Такой же значимой была и еврейская община — торговала, занималась ремеслами, а богатый храм свидетельствовал о ее влиянии. До 1939 г. евреи составляли до двух третей жителей города. От тех времен осталось лишь кладбище да эта синагога, где теперь открыт музей еврейской культуры.

На противоположном берегу Нарева Сигизмунд Август, последний из Ягеллонов, распорядился построить дворец-крепость. Этот король не только возглавлял одно из самых могучих государств тогдашней Европы, но и был едва ли не самым богатым монархом. Щедрый по отношению к своим многочисленным фавориткам, не забывал приумножать и собственное добро, безнадежно путая государственную собственность со своей. Новую крепость начали строить в 1550 г., и вскоре она стала самой мощной в стране. А поскольку Тыкоцин находился тогда в центре польско-литовского государства, то здесь и хранился самый большой королевский арсенал. Отсюда, к примеру, брали пушки, что в 1610 г. обстреливали Смоленск и Москву. Это обстоятельство регулярно подвигало врагов на штурм замка.

После смерти Сигизмунда Августа разгорелись нешуточные сражения за наследство. За него боролась не только королева и многочисленные любовницы покойного, но и вся шляхетская Польша, которая считала, что наследство принадлежит государству, а не королевской родне. В результате накопленное добро лежало в замке, а затем бесследно исчезло. Но то, что можно было ухватить сразу, тут же растащили фаворитки, и этого богатейшего человека страны не в чем было положить в гроб. Как писали современники, один из придворных дал костюм, другой — кафтан, третий — перстень… А уж на похороны пришлось одалживать у купцов. В общем, целый год король пролежал забальзамированным в своем замке, прежде чем траурная процессия отправилась в Краков.

Недалеко от Тыкоцина молено познакомиться с типичной польской усадьбой минувших веков и шляхетской культурой. Для этого надо съездить в местечко Кермусы, где расположилась колоритная «усадьба над лугами». Она отдана в распоряжение туристов вместе с прудами, лугами, жильем и корчмой, там хранят традиции прежних пиров и забав. Молено пожить в приусадебной деревянной избе, посетить старый замок с богатыми интерьерами. А если приехать вовремя — то и застать рыцарский турнир у его стен.

Тыкоцин

Кудова

Здруй — так поляки называют источник, но в данном случае уместнее слово «здравница», потому что минеральные источники Кудовы известны уже пять веков. Несколько столетий назад ее называли Худобой — то есть бедный, убогий поселок. В 1945 г., когда Кудова вместе с другими воссоединенными землями стала польской, было решено, что для известного курорта такое название не подходит, и его поменяли. И действительно: еще несколько столетий назад люди использовали ее целебные воды для лечения. Современник тех событий даже написал, что они «вкуснее, чем вино». Энтузиаст бальнеологии скорее всего погорячился, но факт налицо: сегодняшняя Кудова — крупный международный центр, куда едут за впечатлениями, а также набраться сил и подлечиться.

С северо-востока ее защищают Столовые горы, а в предгорной долине, открытой югу, очень подходящий для курорта климат: летом здесь прохладно, а в мае и сентябре — теплее, чем в низине, нет резких перепадов температур, туристский сезон — весь год.

В одном из районов Кудовы — Чермней — стоит Часовня черепов. Ее построил в 1776 г. ксендз Вацлав Томагиек и почти два десятка лет приспосабливал черепа и кости погибших в силезских войнах и эпидемиях. Интерьер «украшен» тремя тысячами черепов и берцовых костей. Это единственная достопримечательность такого рода в Польше и третья в Европе — после Рима и Кутной горы в Чехии. Она бы никогда не появилась, если бы не пес, который однажды выкопал около старой звонницы человеческие кости. Зрелище одних впечатляет, других ужасает. В общем, достопримечательность эта — на любителя, склонного поразмышлять о вечном. Да только много ли на свете любителей, готовых украсить своими костями подобное творение?..

Кого интересует жизнь старой деревни, едет в Пстронжну, которая со временем стала одним из районов Кудовы. В середине прошлого тысячелетия ее основали гуситы. Они ткали, добывали средневековыми методами каменный уголь. И, конечно, ловили форель, на что указывает название (стронг — форель). Теперь такая ловля — любимое развлечение туристов, для этого устроены специальные пруды. Удочке поплавок не нужен, потому что смотреть на него некогда: забросил наживку — и подсекай. Через несколько минут ваш улов подадут на стол.

Здесь же — музей народной культуры судетского региона, где можно увидеть сельский дом, которому полторы сотни лет, кузницу, ветряк, а в них все, что нужно для каждодневных трудов. На ваших глазах выкуют подкову на счастье, испекут хлеб, а к нему предложат домашнее масло, сыр, смалец… все это — по старинным рецептам, где и дрова непростые, и закваска с секретом, который, впрочем, никто не скрывает. Придет пора, скосят рожь (ее здесь зовут жито), а молотить будут цепами. Время от времени устраивают «показательные выступления», приуроченные к народным праздникам

Впрочем, нечто подобное можно увидеть не только в Пстронжной. Туристский маршрут исчезающих профессий интересует многих, и потому на живой урок истории уходящего быта с каждым годом приезжает все больше гостей.

Есть тут и отличный аквапарк с гейзером, искусственной рекой, саунами. Кстати, первый в Польше, работающий на солнечной энергии. Когда бургомистр, пан Чеслав Крэнчихвост, предложил построить аквапарк, было много скептиков, потому что у Кудовы и без амбициозных планов хватает проблем. Однако мэр слово сдержал, и парк построили, еще раз подтвердив, что символика городского герба, где объединены целебный источник, щедрое солнце и сердце, любящее эту землю, выбрана не случайно.

Неподалеку от Кудовы расположились еще два известных курорта: Поляница-Здруй и Душники-Здруй. Парк Поляницы вписан в реестр памятников природы. «Сад и парк должен быть раем, Эдемом, успокоением и радостью для глаз» — так подходили к делу местные садовники. Парк переходит в лесопарк, его незаметно сменяет лес. Курорт известен еще и тем, что там проходят международные шахматные фестивали, самые престижные в стране.

Кудова

Бещады

Так называется горный хребет в Восточных Карпатах, на юго-востоке Польши, у самой границы с Украиной и Словакией. Здесь много веков жили карпатские украинцы (русины). Своего государства им создать не удалось, и эти земли не раз делили и отнимали друг у друга более сильные соседи. В октябре 1938 г. Подкарпатская Русь наконец добилась самоуправления, но в составе Чехословакии. Автономия продерлеалась всего пять месяцев. В тот день, когда была провозглашена независимая Карпатская Украина, немцы покончили с Чехословакией, и новоявленное государство снова оккупировали, но уже венгры. В конце войны Советская армия изгнала оккупантов, а территория, переименованная в Закарпатье, воссоединилась с Украиной и тут же утратила самоуправление.

Коммунистические власти не признавали самобытности местных жителей, считая их украинцами. После распада СССР в Закарпатье не прекращаются дискуссии об автономии. Повсюду активизировались общественные объединения карпатских украинцев, которые добиваются, чтобы их признали отдельным народом. Налаживается сотрудничество в области культуры, науки, экономики среди русинов, независимо от того, в какой стране они живут.

Восточная граница с СССР, проходившая по Бещадам, несколько раз менялась и современный вид приобрела лишь в 1951 г. Охраняли ее в основном с нашей стороны контрольно-следовая полоса, наблюдательные вышки, засеки. Бдительные советские пограничники даже умудрялись задерживать «нарушителей» — польских туристов на их же собственной территории. До 1954 г. никакого туризма здесь не было. Потом опустевшие после выселения русинов места начали потихоньку заселять, однако в 20-километровой приграничной зоне разрешалось находиться только местным жителям. Вскоре запрет отменили, энтузиасты проторили здесь первые туристские тропы, появились палаточные городки — единственная возможность ночлега. А когда в 1962 г. через Бещады прошла автомобильная дорога, то оказалось, что до самых глухих мест не более чем один день перехода от автобусной остановки. Вдоль шоссе открылись магазинчики, выросли турбазы.

Не менее важным событием стала и плотина в Солине, после чего популярность этих мест росла с каждым годом.

Бещады

Город с рекой Сан

Название города связано с рекой Сан, на которой он стоит (так южные славяне называли реки с быстрым течением). До середины XIV в. эта территория принадлежала Руси. Как сообщает Ипатьевская летопись, в 1150 г. венгерский король выступил против киевского князя Владимира и занял Санок, пленив местного функционера Яся. Со временем город присоединился к Польше, и в 1366 г. Казимир Великий подтвердил его городские права.

СЧ В конце XVI в. старостой города был Юрий Мнишек, отец небезызвестной Марины Мнишек, чья судьба оказалась связана с российскими венценосными самозванцами. Руководство городом Мнишеки превратили в семейное дело: восемь представителей этого рода были здесь старостами, правя вплоть до падения Речи Посполитой.

Сегодняшний Санок — не только промышленный центр региона, но и туристский: отсюда туристы отправляются в Бещады. А здесь их привлекает больше всего природа. Город, окруженный лесами и горами, расположен на одной из самых чистых рек Польши. Кроме того, он всегда готов к приему гостей, тут есть и стадионы, и теннисные корты, и бассейны. В 1966 г. здесь был открыт этнографический музей под открытым небом, где можно познакомиться с образцами народной культуры и быта. Это самый большой музей такого рода в стране, он занимает около 40 га. В нем собрано больше сотни образцов старой деревянной застройки — жилой, хозяйственной, промышленной, культовой. Парк поделен на пять секторов, которые соответствуют главным этнографическим группам региона: бойкам, лемкам, долинянам, а также восточным и западным погужанам (то есть жителям взгорья), некогда жившим в Подкарпатье.

Любители могут проехаться на велосипедах по природной трассе памятников церковного искусства и архитектуры, проходящей по окрестностям Санока. На этом маршруте молено увидеть 14 церквей, в том числе и самую старую в стране: церковь в Уличе (1510 г.). В получасе езды — два искусственных озера, Солинское и Мычковецкое. Мычковецкое озеро, которое тянется более чем на 6 км, появилось в 1960 г., когда Сан перегородили плотиной. Соседнее, Солинское, немного моложе, но зато в десять раз превосходит его по площади и вчетверо — по протяженности. Здоровый климат, чистая вода и воздух привлекают сюда отдыхающих. Эти места, расположенные почти в центре Бещад, считаются одним из красивейших уголков страны.

Из Санока можно также отправиться на однодневную экскурсию в горы или же объехать Бещады по окружной дороге, которую тут называют обводницей.

Город с рекой Сан

Кое-что о национальном характере

Философ Николай Бердяев, сравнивая русскую душу с польской, отмечал, что хоть поляки «обнаружили мало способностей к государственному строительству», но зато они обладают удивительной духовной силой: «И нет в мире народа, который обладал бы таким напряженным национальным чувством. Поляки совершенно не поддаются ассимиляции». При этом в польской душе «сильно чувство чести, связанное с рыцарской культурой, неведомой России… Русский человек горд своим смирением. Польская душа вытягивается вверх. Это католический духовный тип. Русская душа распластывается перед Богом. Это — православный духовный тип».

Написано в начале прошлого века, который дал полякам еще не одну возможность проявить свои духовные качества. Они не водили дружбы с Гитлером, весной 1939 г. отказались присоединиться к «новому порядку» на германский манер, а вскоре приняли на себя первый удар. Во время войны поднимали восстания, единственным плюсом которых была достойная смерть. Спустя полвека Польша изменила ход истории, став первой страной соцлагеря, освободившейся от коммунистических иллюзий. Почему именно она?

Польский дворянин — шляхтич — был наследным владельцем своих имений, и если даже от наследства уже ничего не осталось, он оставался шляхтичем и мог считать себя равным королю. Дело в том, что все, рожденные в благородном сословии, считались равными, и этот принцип сохранялся долго. С 1573 г. там свободно выбирали короля все, собравшиеся на съезд шляхтичей, а спустя век каждый обладал правом вето, который у поляков выразился в словах «не позвалям» — не разрешаю. Голос одного посла (депутата) сейма мог свести на нет общие труды. Ведь послы представляли не себя, а своих избирателей, и голос каждого имел большой вес. Проекты законов обсуждались до тех пор, пока не будут учтены все точки зрения. В результате большинство не подавляло меньшинства, а привычка все обсуждать и уметь убеждать воспитала в поляках вкус к общественной жизни.

Такой обычай стал для Речи Посполитой политическим кошмаром, но отказываться от него никто не хотел. Невозможность принять конституцию или собрать налоги считалась меньшим злом, чем попрание прав. Свобода шляхтича-гражданина ставилась выше силы и мощи государства. За это пришлось потом дорого заплатить, но прежде чем завести в XVIII в. страну в тупик, этот принцип сделал свое дело: любовь к свободе и гражданская активность надолго остались в характере поляков. В противоположность России там ценился не коллектив, а личность. Характерная поговорка на эту тему по-польски звучит примерно так: «Муси — то на Руси, в Польсце — як кто хце» (должен — это на Руси, в Польше — кто как хочет).

Шляхта сумела устроить такое государство, которое гарантировало ей не только личную и материальную безопасность, но и «золотые вольности». Хоть привилегированное сословие было очень разнородным, но все шляхтичи считали себя братьями. Речь Посполита держалась не на анархии, а на праве, и формировалась как государство свободных людей. Пренебрежение к праву осуждалось, и последней его гарантией была шляхетская сабля. Так тогда и говорили: «Только Бог наш и сабля».

Кое-что о национальном характере